class="p1">Косов вздохнул:

— Ну… если ты хочешь…

— Я хочу! Я очень хочу! Хочу попробовать — кто из Вас в этом более искусен! И еще хочу… чтобы она тоже попробовала… Ты же не откажешься… ну… с нею?

Косов задумался.

«А на хрена ему это нужно? Нет, конечно, у подавляющего большинства мужиков, такие фантазии… ну то есть две женщины, и он один — одни из самых популярных… Но… при всей привлекательности Риты, было в ней что-то… отталкивающее. Толи злость в глазах, толи еще что-то… Моль белая, мать ее! С другой стороны… Елена была — выше всяких похвал! Может она… как-то сгладить его неприятие Марго? Хрен его знает! Не попробуешь — не поймешь!».

— А если она взбрыкнет? Мне терпеть ее выкрутасы?

— Да с чего ты взял? Она вполне адекватная! Просто ты ее не знаешь!

— Зато я знаю Фатьму! И Вы ей — очень не понравились! Точнее… ты сначала понравилась, а потом она посмотрела, как ее унижают твои подруги, а ты к этому отнеслась с интересом. Энтомолог, мля! Поэтому сейчас она и к тебе относиться не лучше! Она… решила, что ошиблась в тебе.

— Ну… да! Я ошиблась, неправильно себя повела! Я хотела понять — удержится ли она, если… в общем… есть ли у нее характер и… стойкость.

— Характер у нее есть, и я это знаю лучше тебя! А оценка на приемлемость Вашего образа жизни, и Вашей клоаки — так себе оценка!

— В этой клоаке, как ты выразился, я живу всю жизнь!

— И тебе нравиться?

Она замолчала. Потом нехотя ответила:

— Нет, не нравится.

— Так зачем же тянуть туда Фатьму?

— Я хотела помочь ей! Хотя… глупо, конечно, получается. Ну все! Никто никого и никуда не тянет! Успокоился? Пошли, Вань, кофе попьем, пока совсем не разругались. Вот этого я точно не хочу!

Елена накинула халатик и пошла на кухню. Иван, поленившись натягивать трусы, а уж тем более — брюки, снова замотался полотенцем.

— Будешь чуток коньяка? — было видно, что Завадская искренне пытается сгладить возникшее непонимание.

— Давай! — махнул он рукой, ссорится с ней он не хотел. Она ему — нравилась!

И снова — взрослые игры! Поцелуи, объятия, ласки. Елена, похоже, полностью доверилась ему и в играх этих уже вовсе не комплексовала. Хотя и ранее ее закомплексованной было не назвать!

— Ванечка! Я тебя попросить хотела… не знаю, как сказать, и как ты к этому отнесешься…

— Ну чего ты? Говори уж как есть! Я же сказал — моя задница неприкосновенна, а остальное — обсуждаемо!

Она засмеялась:

— На твою попку я не претендую! Если только чуток пощипать ее? Или даже — укусить! Очень уж она мне нравится!

— Ну так что?

— Я хотела бы спросить… а ты можешь быть… ну чуть… пожестче?

«Оп-па! Опять удивила! Это ее тараканы зашевелились?».

— Поясни, что имеешь в виду? Я должен отстегать тебя ремнем? Связать тебя? Или просто… трахать грубее?

Косов заметил, что при упоминании порки, Елена улыбнулась — значит не то! Про связывание — она явно вздрогнула, и глаза расширились! Похоже — тоже не то! Там скорее испуг был!

Она отвела взгляд:

— Ну да… последнее…

— Видишь ли, Киса, я просто боюсь как-либо повредить тебе.

— А ты не бойся! Если будет… больно или… некомфортно, я тебе скажу!

Ну так что же? Шлепать ее ладошками по таким красивым ягодицам? Можно, но только до определенного уровня силы шлепка! У Косова и в прошлой жизни был «бзик» — он не принимал эти игры в «садо-мазо»! Уж пороть ее ремнем, или, тем более плетью — точно бы отказался!

Разогрев Елену ласками, когда казалось — еще вот-вот и счет снова измениться в его пользу, он довольно грубо повалил ее на спину и приподнял на предплечьях ее голени, вошел грубо, резко.

Она ахнула, но лишь сильнее вцепилась ему в плечи.

«Значит, я на правильном пути!».

И — резко, резко! Еще резче! Глубже, на полную!

Ноги ее закинуть себе на плечи, фактически придавив ее телом в кровати! И снова — резко, еще резче! Глубже, глубже! Женщина уже даже не стонала и не кричала, она подвывала дикой волчицей!

Иван понимал, что счет изменился только тогда, когда Лена замирала, переставала стонать-кричать-выть, и лишь кусала его за плечи. Сколько там натикало этих «голов», он не считал, только старался сам не кончить. Таблица умножения — в помощь! В моменты «затишья» он замедлял движения, делался мягче и нежнее. Но лишь стоило Елене начать дышать чуть ровнее — возобновлял пытку. Он чувствовал, как пот течет с его спины вниз, а с груди — капает на тело любовницы. Через какое-то время лишь ее чуть слышимые шёпот остановил его:

— Ванечка! Хватит, хватит… Пожалей, не могу больше!

Несколькими рывками он догнал себя до «конца», но на этом не утихомирился, а рывком вытащил его из женщины, подтянулся на руках, и, фактически, насильно вставил его в ее приоткрытый рот!

Елена сначала замычала, попыталась оттолкнуть его, но затем остановилась и сама потянула его за ягодицы к себе, заставляя все глубже и глубже погружать член в рот. Так он сделал еще несколько довольно резких движений, и повиснув на вытянутых руках, замер, извергаясь в нее. И опять — она была только — «за»!

Он долго не мог отдышаться, потом приподнялся на подрагивающих руках и вгляделся в лицо подруги:

— Лен! Ты как? Живая?

— М-м-м-м… не знаю. Может и умерла! Но если и умерла, то какая это сладкая смерть!

— Ты… так хотела?

Она помолчала и ответила:

— Я, наверное, сошла с ума… И тебя свожу туда же! Ведь так делать нельзя… наверное…

— Да ладно… каждый по-своему с ума сходит! Этот способ еще очень даже неплох! Мы же никого не обидели, никому не сделали зла…

— Ванечка! Напои меня кофе, а?

Он нежно поцеловал ее в губы:

— Конечно, радость моя!

Как оказалось, женщина изрядно проголодалась. Да и Косов с удовольствием и жадностью уминал ранее приготовленные бутерброды, запивая их горячим, крепким и сладким кофе.

— Коньячка, красавица?

Завадская засмеялась и махнула рукой:

— А — давай!

Они чуть выпили, потом покурили. Он заметил, что она как-то стесняется смотреть ему в глаза. Протянул руку и накрыл ею ее ладонь.

— Ну что не так, радость моя?

— Я… я стесняюсь тебя… как пятнадцатилетняя гимназистка! И у меня в голове все вертится вопрос…

— Ну так — спрашивай, чего ты?!

— Вань! А сколько тебе лет, а? Вроде бы восемнадцать… но так